Закон Единорога - Страница 122

122

– Капитан, – услышал я в голове язвительный голос Лиса. – По – моему, в этой зале кто-то явно лишний.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил я, обгладывая крылышко бекаса.

– Ну, меня, тебя… и всех остальных. За исключением этих двух голодающих идиотов.

Похоже, это чувствовали не только мы. Очень скоро обедавшие за столом обитатели замка Мерета под различными благовидным^ предлогами поспешили удалиться. На все слова уходящих Анри механически кивал, не сводя глаз со своей гостьи.

– Уходим… – незаметно потянул я Сэнди за рукав камизы. Мой оруженосец, тренировавшийся в искусстве загрызания кабана, с нескрываемым сожалением поглядывая на недоеденную тушу, поднялся и нехотя побрел за нами.

…Перед тем, как отойти ко сну, я зашел в спальню, отведенную для Инельгердис.

– Можно? – спросил я, постучав в створку. Признаться, мне было немного не по себе… За дверью не раздалось ни звука. Прислушавшись, я различал тихие всхлипывания. «Та-ак… Вот и поговорили», – пронеслось у меня в голове, и я решительно толкнул дверь Инельга лежала на ложе, уткнувшись лицом в подушку, и плакала.

– Что случилось? – садясь на корточки, я погладил растрепанные волосы сестры. Она повернула ко мне залитое слезами лицо…

– Он не может любить меня, – тихо произнесла девушка, вытирая рукавом мокрую щеку.

– Почему? – изумился я, вспоминая те высокопарные комплименты, которые Анри де Мерета днем расточал неизвестной ему самому прекрасной даме.

– Потому что в «любовных правилах» записано:

«Не пристало любить тех, с кем зазорно домогаться брака», – жестко процитировала баронесса Шангайл, усаживаясь на ложе.

– Что-то я не понял… – возмутился я, чувствуя, как семейная гордость королевского рода Камдилов начинает закипать во мне – Захудалому лангедокско-му барону, в чьих владениях ворона не может сесть, чтобы не попасть на землю соседа, зазорно добиваться брака с вестфольдской принцессой?

– Не смей о нем так говорить! – гневно вскричала Инельга, тряхнув волосами, отчего они рассыпались по плечам. – Опоясанному рыцарю не пристало добиваться брака с опоясанным рыцарем, – горестно завершила она.

Я прикусил язык. Смотреть на эту проблему с такой точки зрения мне не приходило в голову. Немного помолчав, я положил руку на плечо моей сестры.

– Послушай… Завтра утром я с Рейнаром и Сэнди, вняв твоим настойчивым требованиям, отправляюсь в Монсегюр. Ты ранена, и поэтому тебе есть полный резон остаться здесь денька на два-три. Возможно, он не настолько глуп, как кажется на первый взгляд.

Инельга возмущенно дернулась, пытаясь протестовать, но я сделал останавливающий жест.

– Сиди! Плечо твое еще не зажило. Я надеюсь, наш любезный барон отойдет от того шока, в который повергло его твое появление в женском наряде. А потом видно будет… Сейчас лежи, выздоравливай; почувствуешь себя лучше, бери своего ненаглядного барона и езжай в Монсегюр – я буду ждать тебя там. Полагаю, конная прогулка пойдет вам обоим на пользу.

– Ты не смеешь так говорить! – прервала меня оскорбленная девушка. В глазах ее опять заблестели слезы. – Завтра же я еду вместе с тобой. Я не останусь в этом замке ни минуты!

– Ничего подобного, – холодно возразил я. – Ты будешь находиться здесь, покуда не заживет твоя рана. Прекрати вести себя как малое дитя! Если ты рыцарь, сражайся за любовь… Как там сказано в этих дурацких «правилах»: «Только доблесть всякого делает достойным любви»?

Инельга бешено швырнула в меня вышитую подушечку. Я меланхолично отбил ее «снаряд» в угол.

– Я не хочу сейчас быть рыцарем! – выкрикнула она. Мне было очень жаль сестру, но сейчас жалость ей была противопоказана. Как говаривали у нас, «клан кланом вышибают».

– А если ты прекрасная дама, то сиди и жди, пока твоему кавалеру не заблагорассудится прислать тебе письмо, полное куртуазного бреда. Все! Спать, – я поднялся и направился к двери.

– Ты же знаешь, я все равно поеду с тобой, – упрямо сказала Инельгердис, и в глазах ее зажегся знакомый мне огонек.

– Не думаю, – пожал плечами я, выходя из комнаты. – Без коня и доспеха тебе будет тяжело сделать это.

Тщательно заперев дверь, я направился в свои покои.

– Виконт вызывает Капитана! – неожиданно раздался полузабытый голос моего «стаци» на канале связи.

– Привет, Крис! – я искренне обрадовался. – Давно тебя не слышал.

– Зато теперь будет случай меня повидать, – заверил меня де Моигийе. – Шеф велел отправить тебе в Тулузу гонца с письмом. Кстати, он очень доволен твоей выходкой с королем Филиппом, – хохотнул Виконт.

– Спасибо, – скромно отозвался я. – Так что в письме?

– Де Жизор просит тебя спешно прибыть в замок Монсегюр с каким-то там наследником.

– О Боже!.. – вырвалось у меня.

– В смысле? – не понял Кристиан.

– Заверь своего начальника, что завтра ввечеру я буду в этом проклятом Монсегюре.

ГЛАВА 30

И всякий, кто считает, что ему понятны дела рук Господних, тоже глуп.
Боконон

Открывающаяся с верхней площадки донжона замка Монсегюр панорама поражала воображение. Долина была заполнена народом. Всюду, куда достигал взор, виднелись шатры, над которыми развевались знамена разнообразнейших расцветок с эмблемами едва ли не большей части христианского рыцарства Невольно создавалось впечатление, что перед нами – огромный лагерь строителей Вавилонской башни. Что и говорить, место, выбранное для второй попытки восшествия на небеса, было весьма удачным. Оставалось лишь немного надстроить донжон, возвышавшийся на этом горном хребте, и стаи низко летящих ангелов стали бы цеплять зубцы башни своими кры льями…

122