Закон Единорога - Страница 18

– Эй, Сэнди! – тихонько позвал его я. – Ты там не заснул?

– Вон тот, мордатый, – произнес Шаконтон, шевеля одними губами и зверея на глазах, – следит за нами.

Я удивленно поднял бровь.

– А тебе не показалось? – Сэнди отрицательно покачал головой.

– Нет, милорд. Он крутился у стойки, а сейчас сидит за вашей спиной.

– Может, это кто-то из воздыхателей этой девицы? – предположил я.

– Да нет же! Я видел его на «Северном льве»! Он следит за нами от самой Англии. Можно я его убью? – кровожадно осведомился мой оруженосец.

– Ни в коем случае! – я положил ладонь на его сжавшийся кулак.

– Если ты, конечно, не умеешь разговаривать с душами умерших. Сделай лицо попроще и опиши его.

Александер обиженно насупился.

– Он здоровый такой… Крепкий, видать, мужик. По повадкам – солдат.

– А волосы у него какие? Глаза, нос? – Сэнди недовольно запыхтел, пытаясь выразить словами свои физиономические наблюдения.

– Какие… Какие-какие! Обычные, как у всех. Небось не сеньор какой-нибудь. Я крякнул от неожиданности.

– Ну ладно, разберемся. Ты давай, милый, кушай. Оно полезнее будет.

Парень бросил на меня угрюмый взгляд и приналег на фирменный салат этого заведения. Я скучающим взглядом обвел залу, убеждаясь, что за несколько дней нашего морского путешествия я тоже видел описанного Сэнди незнакомца, сидевшего за столиком у входа.

– Эй, милая! – позвал я блондинку за стойкой, моментально взорвавшуюся фейерверком улыбок. – Еще бутылочку «Кленси»!…

Не успел я завершить свою просьбу каким-то дежурным комплиментом, как дверь гостиницы распахнулась и на пороге возник запыхавшийся хозяин. Щеки мэтра Оливье раскраснелись от быстрой ходьбы, он улыбался во всю ширь своей круглой физиономии.

– Это вы, вы! – радостно завопил он и устремился прямо к нам, норовя по старой привычке упасть на колени и облобызать мне руку. Я вовремя успел сделать шаг вперед, чтобы подхватить его под руки. Окрыленный моим дружеским объятием, хозяин обернулся и зычно заорал на всю гостиницу:

– Господа! Сегодня все пьют за счет заведения! Надо заметить, что с прошлой нашей встречи мэтр Оливье набрал лишних фунтов двадцать, а его платье из дорогого сукна свидетельствовало о немалом достатке этого предприимчивого человека.

– Как я рад видеть вас вновь! Я стольким вам обязан, мессир Вальдар! Если бы не вы!.. – от избытка чувств он прижал пухлые лапки к груди, делая шаг назад. – Чем могу быть вам полезен?

– Мы только с корабля, нам нужна комната на день-два. Ваша красотка, – я кивнул на барменшу, с восторгом наблюдавшую нашу трогательную встречу, – говорит, что все номера уже заняты.

– О, что вы! – хозяин в притворном ужасе завел глаза к небу. – Вайолет просто не знала, кто к нам пожаловал. Ваша комната всегда в вашем распоряжении. С того памятного дня мы никому ее не сдаем, – он хитро подмигнул мне.

– Отлично. Сэнди, сходи на корабль, распорядись, чтобы наших лошадей привели в эту гостиницу. А лучше проследи сам.

– Жак, несите вещи господина рыцаря наверх! – раздался возглас мэтра Оливье.

Заметив, как меня передернуло при воспоминании об этом ужасном случае, хозяин заговорщицки наклонился ко мне и зашептал на ухо:

– На самом деле его зовут Арчимбаунт. Но с тех самых пор всех слуг в «Перстне» зовут Жаками. Эй, Вайолет! Принеси-ка сюда бутылочку моего! Попробуйте, милорд, с моего личного виноградника.

– Непременно, милейший Оливье. Я чрезвычайно тронут вашей заботой.

– Ну что вы! Я вам стольким обязан… После того, как по вашему распоряжению сюда вернули все похищенное, а особенно после того, как стала известна история, происшедшая с несчастным Жаком, ни один вор под страхом смерти не согласится сунуть свой нос в мою гостиницу. Мы стали лучшим заведением в городе! – хозяина просто распирало от гордости. – Как вы слышали, я открыл сегодня еще одну корчму у городских ворот…

Понимая, что добродушный Оливье может еще долго рассуждать об успехах новой экономической политики, я вежливо прервал его:

– Да-да. Сердечно рад за вас. Возможно, мне понадобится ваша помощь.

Хозяин гостиницы насторожился.

– Чем могу вам быть полезен, милорд?

– Сейчас мне надо будет выйти. Некий мужчина последует за мной. После того, как мы окажемся на заднем дворе, заприте дверь. Откроете, когда я постучу вот так, – я тихо побарабанил пальцами по столику. – Запомнили?

– Да, ваша милость, – неуверенно отозвался мой собеседник. На его лбу выступили мелкие бисеринки пота. – А-а-а… Это не повредит престижу заведения?

– Не беспокойтесь. Максимум, что может быть, – этому джентльмену станет худо, и он вынужден будет переночевать в моем номере. Вы поняли? – Мэтр согласно наклонил голову и направился к стойке, рядом с которой виднелась дверь черного хода. Посидев еще немного за столом, я встал и сделал вид, что мне нужно срочно отлучиться из залы по делу, совершенно не терпящему отлагательств. Закрывая за собой дверь, ведущую на задний двор, я убедился, что здоровяк, следивший за нами, воровато оглянувшись по сторонам, направился вслед за мной.

«Не профессионал, – подумал я. – Профи бы подождал, пока я буду возвращаться обратно».

Я встал у стены за дверью, сняв кожаный ремешок, в обычное время выполнявший на перевязи моего меча чисто декоративные функции. Через пару мгновений дверь скрипнула и в образовавшейся щели показалась лохматая голова моего преследователя. Голова начала тревожно озираться в поисках моей персоны. Не дав громиле насладиться в полной мере изысканным пейзажем заднего двора, я в ту же секунду схватил его за лохмы на макушке и что есть силы приложил незадачливого браво об каменную стену. Свет померк в его глазах, и из обмякшей правой руки со звоном выпал кривой абордажный кинжал. Я втащил его на задворки и услышал, как добросовестный мэтр Оливье задвигает засов на двери. С той ловкостью, с которой улыбающийся продавец в супермаркете упаковывает рождественский подарок, я отработанным движением увязал этого типа и с большим, признаться, трудом подтащил его тушу к сточной канаве, благодаря при этом Господа за свое слабое обоняние. Отпустив пленнику пару увесистых пощечин, я стал наблюдать, как он приходит в себя. Наемник дернул головой, тут же убедившись, что ременная петля, которой было схвачено его горло, не позволяет ему делать резких движений, тихо застонал и выругался сквозь зубы: