Закон Единорога - Страница 21

– А вот, спешите видеть! Непревзойдённая наездница Аридель, женщина-кентавр! Совсем ребенком она была похищена скифами, проезжавшими через ее родную деревню в далекой Гиперборее, и была выкуплена царицей амазонок! Горожане, раскрыв рот, благоговейно внимали этой чепухе, а наглый шут продолжал распинаться на своем насесте.

– Десять лет она провела в царстве легендарных амазонок, пока искусство ее не достигло такого совершенства, что сама царица амазонок, признавая ее превосходство, изгнала ее из страны, боясь потерять свой трон! Спешите видеть – девушка-амазонка, приемная дочь царицы Ипполиты!

Полог шатра распахнулся, и оттуда выскочила хрупкая темноволосая девушка. Сделав сальто, она остановилась и издала пронзительный свист, заставивший толпу опешить. Из палатки вынеслась красивая белоснежная лошадка, покрытая ярко-алой попоной, и помчалась по кругу. Дождавшись, пока кобылица поравняется с ней, девушка одним движением взлетела ей на круп и, выпрямившись, широко развела руки.

Толпа, привлеченная новым невиданным зрелищем, повалила любоваться «амазонкой». Я остался один возле тел, распростертых на земле у моих ног. Подойдя поближе к непобедимым бойцам, я склонился над ними и, критически оглядев моего оруженосца, стал укоризненно вычитывать ему:

– Сэнди, мерзавец ты этакий! Ты что ж это вытворяешь? Тебя в порт за лошадьми посылали или драться на потеху толпе? Эй, тулово, ты меня слышишь?

Александер, дотоле не подававший признаков жизни, лениво открыл менее пострадавший глаз и с явным непониманием уставился на меня. Ободренный его вниманием, я продолжал морализировать:

– На кого ты похож?! Господи, ты – оруженосец благородного рыцаря, одного из самых известных рыцарей в Европе… Куда ж мы с тобой в таком виде покажемся? – На лице Сэнди появилась благодушная растерянная улыбка. Судя по всему, он сейчас находился на вершине блаженства.

– Не оруженосец, а посмешище! Тебя родная мать не узнает! – прикрикнул я на него… «А ведь не узнает… – мелькнуло у меня в голове. – И меня бы не узнала». Внезапно мозаика мыслей и событий последних дней сложилась в весьма забавную картинку. Бродячий цирк – это то, что мне нужно! Когда королю Джону презентуют мой окровавленный джупон с недвусмысленными прорехами в спине, он наверняка не поверит глазам своим и, зная повадки хозяина одежки, обязательно решит проверить факт убийства. Значит, пошлет в Ла-Рошель своего соглядатая, и, может быть, не одного… А значит, мне следует исчезнуть. И чем бесследнее, тем лучше. А кому, позвольте спросить, придет в голову бредовая мысль искать благородного рыцаря Вальдара Камдила, сьера де Камварона, вестфольдского принца… и так далее, и тому подобное, в возке бродячего цирка шапито?! Только мне, поскольку именно там я и собираюсь продолжить свое путешествие по Франции! Окрыленный этой гениальной идеей, я оставил в покое блаженно-невменяемого Сэнди валяться на земле, бросив ему:

– Когда очухаешься, немедленно в гостиницу! – и приступил к начальному этапу исполнения своего коварного плана. Присев на корточки перед Бельруном, я обратился к нему с напыщенной тирадой:

– Маэстро! Вы видите перед собой искреннего почитателя вашего таланта!

Это была наглая ложь: глаза циркача были закрыты, и видеть он ничего и никого не мог. Не дождавшись реакции на свои слова, я произнес уже с куда меньшей патетикой:

– У меня к вам есть деловое предложение. – Бельрун моментально пришел в себя и смерил меня внимательным оценивающим взглядом.

– Я слушаю вас, – прошептал он, осторожно пытаясь подняться.

– После того, как позвонят к вечерне, я жду вас в таверне у городских ворот. Угощение за мой счет, – произнес я, понимая, что человек в таком состоянии вряд ли способен к разумному ведению дел. Циркач слабо кивнул и, поморщившись, начал медленно вставать на ноги.

– Хорошо, значит, договорились, – я махнул на прощание рукой и направился к ратуше. Перед отъездом мне предстояло еще несколько дел, от успеха которых зависел результат всей операции. И в первую очередь я должен был посетить наместника Пуату, барона Даймонда де Монтереля. Его милость имел репутацию человека весьма умного и обходительного. В течение последних четырех лет он с неизменным успехом сражался бок о бок с Малышом Эдом. Обладая чудесным свойством всегда появляться со своим отрядом в нужное время и в нужном месте, он снискал себе славу опытного полководца и полное и безоговорочное уважение солдат. Барон был несколькими годами моложе меня, и хотя вовсе не выглядел, подобно Меркадье или Россу, могучим воином, а имел телосложение скорее хрупкое, однако слыл далеко не безопасным противником. Впрочем, я никогда не слышал, чтобы он был зачинщиком хотя бы одного поединка на многочисленных турнирах. Де Монтерель принял меня в своих апартаментах с изысканной учтивостью: за несколько дней общения на корабле между нами установились приятельские отношения.

– Дорогой Вальдар, как хорошо, что вы пришли! Мне как раз доставили одну занятную заморскую диковинку! – радушно приветствовал меня барон. – Представляете, ее везли из самого Леванта! А туда – из еще более далекого Хинда, – брови Даймонда приподнялись, показывая всю степень восхищения его пред неизведанными чудесами Востока.

– Милейший барон, я к вам по неотложному делу, – попробовал я приостановить безудержный натиск французского гостеприимства, но, как вы сами понимаете, мне это не удалось. Мог бы и не пробовать.

– Все дела потом! Какие могут быть дела в обеденный час? Сначала вы должны попробовать сей дивный напиток! – барон хлопнул в ладоши, и в комнату торжественно вплыл слуга, несущий поднос, покрытый белым покрывалом. Поклонившись, он бережно поставил свою ношу на стол перед нами и тихо вышел.