Закон Единорога - Страница 84

Огромный красный дракон свечой взмыл в ярко-синее весеннее небо Арелата. Я помахал ему рукой на прощание. «Какие все-таки приятные создания – гоб-лины, драконы, эльфы, опять же… Право слово, одни люди в этом мире ведут себя не по-человечески, – ду малось мне, когда я провожал глазами точку, с каждой минутой удаляющуюся все дальше и дальше. – Однако сейчас мне придется иметь дело с человеком, – возвратясь с небес на землю, подумал я и обнажил меч. – И не просто человеком, а хорошо вооруженным рыцарем».

Снизу послышался звон. На вершину холма на полном скаку внесся воин, облаченный в кольчугу и шлем, украшенный клейнодом, изображающим алого вепря… На его золоченом щите красовалась та же эмблема. Я застыл, словно тролль, застигнутый лучами солнца. Встречи продолжались! Передо мной был не кто иной, как Михель фон Тагель, доблестный рыцарь, с которым судьба столкнула нас четыре года назад в Трифеле.

«Впрочем, чему удивляться! – попробовал успокоить себя я. – Он же родом из этих мест. Видимо, батюшка его все-таки отдал Богу душу…»

Я опустил меч к земле и стал ждать.

– Как?! Вы его отогнали? – срывая шлем, с досадой и восторгом вскричал мой старый знакомец, осаживая коня перед самым моим носом.

– Вальдар Камдил? – всмотревшись пристальнее в мое лицо, удивленно произнес он. – Какими судьбами?!

Я улыбнулся и развел руками в стороны.

– А где же ваш конь? – в полном недоумении спросил фон Тагель.

– Там, – я неопределенно махнул рукой в сторону Альп.

– Да… – уважительно протянул граф, оглядывая мою потрепанную фигуру. – Вам, должно быть, пришлось немало потрудиться. Жаль, что я не поспел к вам на подмогу.

Видок и правда был еще тот: марш-бросок по горам, императорский «обед» и полет на драконе наверняка несказанно украсили мой облик. Вдобавок меня довольно ощутимо шатало от усталости и потери крови. «О чем это он? – тупо подумал я, слушая Тагеля, усаживаясь на весеннюю травку и чувствуя, что земля медленно стронулась с места и уплывает из-под ног. – А-а, он думает, что я сражался с драконом!»

– Господи! Вы ранены? – воскликнул рыцарь, спрыгивая с коня и участливо бросаясь ко мне – Ваша нога! – он указал на бурую от запекшейся крови правую штанину. – Садитесь скорее на моего коня, я отвезу вас в замок, там вам перевяжут рану.

Я с благодарностью воспользовался этим любезным приглашением: медицинская помощь мне действительно была нужна.

– Вы не представляете, как я рад нашей встрече! – говорил граф Михель, ведя лошадь на поводу. – Осторожнее, держитесь, здесь крутой спуск.

Я старался сидеть в седле прямо, что, если честно, удавалось с трудом.

– Я каюсь, что, когда мы в последний раз виделись в Трифеле, я был весьма раздосадован тем ударом, которым вы наградили моего друга графа Брай-бернау! – продолжал он. – Но если бы я только ведал причину вашего поступка…

Мой импульсивный приятель говорил без умолку, жестикулируя свободной рукой, избавляя меня от печальной необходимости поддерживать беседу. Шум в голове усиливался, слабость накатывала волнами, и я начал понимать, что последнее похождение не прошло для организма бесследно. Прежде чем пускаться в дальнейший путь, нужно было где-то отлежаться как минимум сутки, иначе пользы от меня будет не больше, чем от пляжных тапочек в Антарктиде. Смирив шись с этим печальным выводом, я решил прекратить на некоторое время выслушивать восхваления моей рыцарской доблести фон Тагелем и вызвал Сережу.

– Селяне! – раздавался на канале закрытой связи хорошо поставленный голос Лиса. – Мы не говорим вам о смирении и покое! Если вы хотите в тысячный раз слушать эти сладкие речи, то ступайте в церковь. Пусть там ненасытные аббаты обманывают вас и вновь обдирают до последней нитки. Мы говорим о свободе вашей страны, свободе, которая начинается с каждого из вас. Никто не властен отбирать у вас то, что принадлежит вам по праву рождения: волю и плоды вашего труда! И если кто-нибудь говорит вам:

«Вы рабы!» – плюньте в глаза ему. Ибо вы хозяева этих лугов, этих озер и гор. А ежели кто-то попытается с оружием отнять у вас все это – знайте, что он обычный разбойник и грабитель, в какие бы одежды он ни рядился. Голову с плеч душегубу! Пусть помнит, что оружие в ваших руках не менее смертоносно, чем в руках прислужников старого волка Лейтонбурга! Настоящий государь император, все эти годы живший среди вас и на себе испытавший все тяготы вашей жизни, возвращает всем свободу, которую бесчестно похитили негодяи и трусы, продавшие все эти замечательные земли самому гнусному из разбойников – Лейтонбургу! Теперь свобода – ваша! Прочь продажных предателей! К оружию! Ибо если вы не защитите сегодня свою волю – как защитите вы матерей, жен и детей своих?

– Лис, Лис, остановись, ради Бога! – чувствуя, что у меня уже уши пухнут от этой красной пропаганды, взмолился я.

– А, Капитан? – Рейнар завершил свою проповедь эффектным выкриком «Вперед, за Отечество!» и сосредоточил все внимание на мне. – Какие у тебя новости?

– Можешь в свои проповеди вносить некий пикантный штрих, – сообщил я своему боевому товарищу. – Император Отгон II мертв, «и так будет с каждым!».

– Ты его все-таки грохнул? – все еще не придя в себя от революционного угара, спросил Лис.

– Ты мне не поверишь, но я пытался его спасти и при этом был ранен его личной охраной, – честно ответил я. Рейнар присвистнул.

– Та-ак… Час от часу не легче… Ну, подробности при встрече. Рана тяжелая?

– Да, в общем-то, ерунда, но потерял много крови, денек придется поваляться в замке у фон Тагеля.